Наверное, где-то падает снег белыми хлопьями. Наверное, там лепят снеговика смеющиеся дети, не знающие, что такое предательство и взрослая жизнь.
Наверное, так бывает… а я, доживаю.
Доживаю последние мгновения сна, в котором все хорошо. Боюсь вынырнуть из него, зная, что за его гранью все обстоит с точностью до наоборот. Доживаю, в ожидании звонка будильника, как, приговоренный к расстрелу, ожидает залпа.
Доживаю…
Доживаю последние поездки на карточке метро, смотря на то, как стремительно и неуклонно скатываются к нулю цифры, отмечающие количество поездок. Словно ведет отсчет, какой-то счетчик попыток. Раз – и на одну стало меньше. Доживаю игру во взгляды в вагоне. Девушка, не надо на меня так смотреть, я не принц на белом коне. Я уставший от всего циник с поломанной жизнью. Да, я знаю, что со стороны произвожу неплохое впечатление, но не стоит со мной связываться.
Доживаю…
Доживаю этот город, утопший в грязи и серости. Доживаю бомжей в переходах, переступаю через них, уже даже не морщась брезгливо. Доживаю толчею и вечную суету, закутавшись в безразличие, как в плащ. Доживаю его ночи в огнях и алкогольно-наркотическом угаре. Доживаю его серые суматошные дни.
Доживаю…
Доживаю взгляд чужой матери, стоящей у цинкового ящика со слюдяным окошком, через которое все равно ничего не видно. На грубо сколоченном деревянном коробе с ручками для удобства переноски, в котором лежит цинковый ящик, коряво выведена фамилия того, кто был моим другом. А я доживаю взгляд его матери. Она уже не плачет, она просто молчит. И это молчание хуже слез. И мне хочется плакать, а я не могу. Я доживаю, уже в который раз. И никак не доживу.
Доживаю…
Доживаю последние мгновения до осознания мысли, что до сих пор люблю ту, которая сейчас далеко. И с другим. Доживаю ту тягостную маету на душе, чтобы принять в сердце мысль, от которой станет еще хуже. Доживаю и принимаю в себя, как ныряльщик втягивает воздух в легкие, осознание того, что не могу без нее.
Доживаю…
Доживаю чужую боль и мучаюсь от осознания своего бессилия и невозможности помочь. Доживаю неприятие помощи и обреченность. Смотря в обреченные глаза, ловлю себя на злости.
Доживаю…
Доживаю рутину работы и желание все бросить. Уехать далеко в горы и встречать в рассвет в домике с видом на Эльбрус, под звездами, до которых, кажется, можно достать рукой. Доживаю свое сопротивление голосу дороги, пытаясь привязать себя к месту. Но все сильнее тянет в путь. Билет уже в кармане и все равно куда, лишь бы отсюда подальше.
Доживаю…
Доживаю мечты, смотря пожелтевшие фотографии, с которых улыбаются знакомые и близкие люди. Доживаю детство и прощаюсь с ним, в который раз. Доживаю надежды, и первые, чистые, как вода родника, мечты. Потом мы смоем кровь и грязь дорог с наших тяжелых армейских ботинок в этом роднике. Но это будет потом. А сейчас я доживаю.
Доживаю…
Доживаю бесполезность слов и бессмысленность дел. Доживаю слезы обиды и привкус разочарования. Доживаю крушение догм. Доживаю отсутствие веры в чудо. Доживаю страх, чтобы родился новый, еще более стойкий. Доживаю седые волосы и шрамы на теле и в душе. Доживаю последние деньги на телефоне, говорящем всеми голосами, кроме того, который сейчас хочу услышать больше всего. Доживаю последние капли коньяка, разламывающегося на языке гранями вкуса. Доживаю последнюю сигарету, гаснущую в пепельнице. Доживаю очередную бессонную ночь, встречая рассвет, неохотно вползающий в город. Доживаю для того, чтобы жить дальше. Доживаю, чтобы пережить. Умереть и воскреснуть.
Ведь ради этого стоит жить. Может в этом и есть смысл жизни?